Сергей Петрович Боткин: первый среди равных

Стараниями всевозможных околомедицинских сериалов диагностика заболеваний в сознании обывателя зачастую сводится к "МРТ всего пациента". Это и сегодня не соответствует действительности — каждый врач в первую очередь клиницист. Клиническая картина для него первична, а лабораторные и инструментальные методы диагностики играют лишь вспомогательную роль. Что уж говорить о 19 веке, когда врач мог надеяться лишь на данные физикального исследования (т. е. пальпация, перкуссия и аускультация — буквально то, насколько хорошо он сможет пациента прощупать, простучать и прослушать) да на собственное клиническое мышление? Сегодня речь пойдет о враче, развившим до совершенства искусство диагностики. Его звали Сергей Петрович Боткин. Наверняка вы слышали это имя. "Болезнью Боткина" называют гепатит А, в честь Боткина названы больницы в Москве и Петербурге, а "боткинскими бараками" до сих пор иногда неофициально называют инфекционные больницы. Чем же был так крут Боткин? Давайте разбираться.

Маленький Сережа родился в 1832 году в богатой купеческой семье, в городе Москва. Мальчик  получил блестящее домашнее образование, его учителями были такие небезызвестные личности, как Белинский и Герцен. Дружбу с Герценом он пронесёт через долгие годы, а в дальнейшем тому доведётся побывать у Боткина в качестве пациента - Сергей Петрович будет лечить Герцена от диабета. В дальнейшем Сергей учился в пансионе и готовился к поступлению на математический факультет Московского университета — однако вмешалась судьба. Николай I запретил лицам, не окончившим гимназию, поступление на любые факультеты, кроме медицинского. Сергей колебался, но все же сделал выбор в пользу медицины.

Годы обучения Сергея пришлись как раз на Крымскую войну. Студентов призывали отправиться в Крым, где не хватало врачей — однако Боткина все же убедили сначала доучиться. Зато Сергей успел поучаствовать в ликвидации эпидемии холеры в Москве. Однако и на Крымской войне ему побывать довелось, где молодой врач сражался не только за жизни и здоровье раненых, но и за то, чтобы положенные им продукты питания доходили до солдатского стола, не оседая по дороге ни в чьих карманах и желудках.

Потом была длительная заграничная командировка и стажировка у самых выдающихся европейских врачей. По возвращении он защитил докторскую диссертацию на тему "О всасывании жира в кишках" и получил должность профессора на кафедре академической терапевтической клиники. Сергей Петрович внедрял методы диагностики, которые сейчас нам кажутся простейшими и очевидными — а тогда они были абсолютно новаторскими. Например, именно он впервые применил измерение температуры тела с помощью термометра. Вышеупомянутые перкуссию и аускультацию тоже впервые он предложил, да-да.

Дальнейшая жизнь Боткина состояла из борьбы. Причем не столько с болезнями, сколько с косностью и консерватизмом тогдашнего медицинского сообщества. Как пишет историк медицины Е. Головин, "большинство преподавателей повторяло из года в год одни и те же, раз и навсегда заученные лекции, сообщая подчас сведения, носившие средневековый отпечаток". Научная медицина отсутствовала как таковая, она сводилась к набору "катехизических истин". Существовала и дискриминация по национальному признаку — считалось, что только немец может быть хорошим врачом…

Внимание петербургского врачебного сообщества было приковано к деятельному молодому врачу. Так, например, одному из пациентов по характерной клинической картине он установил диагноз "тромбоз воротной вены". Ранее этот диагноз устанавливался исключительно на вскрытии, больные с ним попросту долго не жили. Однако наш пациент прожил несколько недель, и недоброжелатели Боткина торжествовали, смакуя его ошибку. Но больной скончался — и вскрытие подтвердило, что Сергей Петрович был прав. По тем временам — поистине искусная диагностика.

Но людям свойственно ошибаться, не был исключением и Боткин. Он установил диагноз "чума" дворнику Прокофьеву — а у того был сифилис. Паника, бегство петербуржцев из города, сенсации в европейской прессе… и выздоровление "чумного" больного. За этот случай Боткина высмеяли и обвинили в непрофессионализме. Но - не ошибается тот, кто ничего не делает.

Здесь следует сказать, что терапия — куда более тонкое искусство, чем хирургия. Пирогова чтут за наглядное — за "ледяную анатомию", за гипс и т.д. Боткин же замороженных трупов не резал, но его открытий это не умаляет.

Итак, Сергей Петрович, как я уже упоминала, указал на то, что "катаральная желтуха" является инфекционным заболеванием, ещё — изучил клинику и разработал диагностику опущенной и "блуждающей" почки. Ещё — изучил влияние климата на лечение туберкулёза и предложил санаторно-курортное его лечение на побережье Крыма. Ещё — экспериментально открыл определенные центры в головном мозге, отвечающих за те или иные функции организма, центр потоотделения, к примеру. Ещё — и это, пожалуй, его главная заслуга — разработал учение об организме как о едином целом, все органы и структуры которого неразрывно связаны через нервную систему. Да-да, подход "лечить больного, а не болезнь" (читай — рассматривать организм в целом) принадлежит именно Сергею Петровичу. И, в конце концов, именно он добился того, что медицинское образование в России стало доступным для женщин, организовав сперва "женскую школу фельдшериц", а затем — Женские врачебные курсы.

Среди знаменитых пациентов Боткина были Менделеев и Достоевский, Шишкин и Репин — и многие, многие другие. Некрасов посвятил ему главу в "Кому на Руси жить хорошо?" В конце концов, Сергей Петрович стал первым русским по национальности врачом императора. Умер Боткин в возрасте всего лишь 57 лет от обширного инфаркта миокарда.

Из 12 детей Сергея Петровича 2 сыновей и дочь пойдут по стопам отца, став врачами. Один из них, Евгений Сергеевич, станет лейб-медиком семьи Николая II — и будет расстрелян с ним в стенах Ипатьевского дома. Но это, как водится, уже совсем другая история…